– Значит, вы уверены в том, что вы не Фауст? –спросил Мирандола.

– Да-да, вполне уверен. Уж что-что, а свое собственноеимя я знаю. Ха, ха, – несколько принужденно рассмеялся он собственнойшутке. – Извините, но сейчас я очень тороплюсь. Мне еще нужно успеть наэто сожжение рене… ренесс… ну, словом, на то зрелище, которое устраивают наплощади. До свидания!

И Мак повернулся, чтобы идти. Несколько секунд Пико провожалего взглядом, затем пошел вслед за ним.

Мак вышел на площадь. В самом центре ее были свалены вогромную кучу самые различные предметы – резная деревянная мебель, картины,косметика, женские украшения и даже церковные ризы. Эту гору разнородныхпредметов плотным кольцом окружала толпа любопытствующих горожан. Макпротолкался через несколько рядов.

– Что здесь происходит? – спросил Мак у человека,стоящего рядом с ним.

– Савонарола со своими братьями по ордену сжигаетпредметы роскоши, – ответил тот.

Мак усиленно заработал локтями, прокладывая себе путьпоближе к этой громадной куче. Подойдя ближе, он смог разглядеть самыеразнообразные предметы – расшитые мелким жемчугом сумочки, детские рубашонки изтонкого полотна, нарядные скатерти и салфетки, изящные подсвечники, картины имного других предметов, в беспорядке сваленных в самом центре площади.

На самом краю горы разнообразных вещей, предназначенных длясожжения, Мак заметил большую картину в затейливой рамке. Благодаря знаниям вобласти искусства, вложенным в его голову Мефистофелем, он сразу понял, что этокартина Боттичелли, относящаяся к среднему периоду творчества великогохудожника. Она была великолепна и, что для Мака было более важно, стоилаогромную сумму денег.

«Здесь столько разных картин, – подумал Мак. –Верно, не случится ничего плохого, если я возьму одну из этой кучи».

Воровато оглянувшись – не следит ли за ним кто-нибудь, онбыстро наклонился, схватил картину и спрятал ее под куртку. Картина была новой,и на ней не было заметно никаких следов повреждения.

Пока Мак оправлял свою куртку и озирался по сторонам, монахив черных рясах подожгли громадный костер с четырех сторон. Пламя взметнулосьвверх, и огонь начал быстро пожирать сухое дерево и ткани. Мак решил поискать вобщей куче другую картину – на всякий случай; ведь две гораздо лучше, чем одна.Совсем рядом он заметил полотно кисти Джотто, но краска на нем уже началавздуваться пузырями и трескаться от жара. Мак с жадностью смотрел на горящиевещи. Сколько добра пропадает даром! Как жаль, что ему не удастся вытащить изогня еще один холст! Сохранив несколько изящных вещиц, которые должны былипогибнуть в пламени, он мог бы послужить Искусству. Припомнив свой последнийразговор с Мефистофелем, Мак подумал, что остальные дела, предложенные емудемоном – продление жизни Медичи и что-то там еще с каким-то Макиавелли –чересчур запутанные и сложные; самому мудрому судье будет сложно разобраться,хороший или дурной поступок он совершил. Здесь же все было ясно и четкоопределено. Вряд ли кто-нибудь станет обвинять человека, спасающего прекрасныекартины от истребления.

Чья-то рука опустилась на плечо Мака, отвлекая его отразмышлений на моральные темы. Он оглянулся. Человек средних лет с короткойтемной бородкой, богато одетый, строго смотрел на него.

– Что вы делаете? – спросил незнакомец.

– Я? Ничего особенного, – ответил Мак. – Стоюи смотрю на костер, как и все остальные.

– Я видел, как вы вытащили картину.

– Картину?.. Какую картину?.. Ах, вы имеете в виду вотэту…– Из-под полы куртки Мака высовывался край полотна. Он отвернул полу ипоказал картину незнакомцу. – Это Боттичелли. Слуга по ошибке принес еесюда. Мы сняли ее со стены, чтобы немного почистить. Ведь у вас во Флоренции непринято сжигать картины Боттичелли на кострах, не так ли?

– Кто вы, сударь? – спросил Мака незнакомец.

– Я здешний дворянин, – сказал Мак.

– Странно, однако, что я до сих пор вас не видел.

– Я живу в своем имении и редко бываю в городе. А вы-тосами кто?

– Я Николо Макиавелли.

– О! – воскликнул Мак. – В таком случае, ядолжен вам кое-что передать. – Меня просили предупредить вас, чтобы вы неписали ту книгу, которую собираетесь написать, – «Князя».

– Я никогда не писал книги с таким названием, –ответил удивленный Макиавелли. – Более того, я и не помышлял о ней.«Князь»… Какое интересное название. Оно мне нравится!

– Поступайте, как вам угодно, – сказал Мак. –Но помните, что вас предупреждали.

– Но от кого исходит это предупреждение? – спросилМакиавелли.

– Я не могу открыть вам его имя. Однако по секрету явсе-таки сообщу вам, что он черт… я хотел сказать, он чертовски хороший парень.

Несколько секунд Макиавелли пристально глядел на Мака, затемповернулся и медленно пошел прочь, покачивая головой. Мак, спрятав под полукартину Боттичелли, тоже собрался уходить. Он был весьма доволен собой.

Но тут его нагнал Мирандола.

– Я вступил в контакт с Потусторонними Силами, –сказал он. – Мне удалось узнать почти все. Что ты сделал с настоящимФаустом?!

Маг, казалось, стал еще выше ростом; его фигура угрожающенависла над Маком, сжавшимся от страха в комок. Пико достал из-под плащаогромный пистолет (в тот век подобные игрушки еще только входили в моду) инавел его на Мака. Судя по калибру, это оружие было куда более грозным, чем оноказалось на первый взгляд – пули в нем были такие, что вполне могли разорватьчеловека на части. Мак затравленно озирался в поисках убежища – увы,напрасно! – спрятаться было некуда. Взглянув на Мирандолу, он заметил, какпалец мага лег на спусковой рычажок…

В тот же миг раздался негромкий хлопок, серый дым заклубилсяна мостовой, побежали пылевые чертики, и на краю тротуара появиласьчеловеческая фигура. Это был сам доктор Фауст.

– Не делай этого, Пико! – воскликнул он.

– Но почему? Этот лгун выдает себя за вас!

– Мы не можем лишить его жизни. Он действительно играетмою роль. Пока он занимает мое место, он не должен погибнуть!

– Но в чем заключается эта роль, Иоганн? – спросилМирандола.

– Все разъяснится позднее. Пока же не причиняй емувреда, дорогой друг.

– Ты рассуждаешь мудро, Фауст.

– Возможно, мы еще встретимся позже, Пико. У меня естьплан…